Кейт: Каждый концерт - час безумия, и после него я абсолютно истощен, разбит "на кусочки. Запас адреналина и энергии кончается.

Максим: Мы не проводим 150-концертные турне, поскольку нельзя выдержать такую интенсивность и стандарт в такой период времени. Вы повсюду можете видеть группы, занимающиеся этим, играющие, двигающиеся и думающие: "Не забыл ли я полить цветы?" На каждый концерт мы выходим свежими, и мы живем им. Это полная, тотальная отдача. Это час полной концентрации.

Лирой: Танцевать под первый альбом было как в постоянном потоке, музыка шла приблизительно в одном темпе на протяжении всего альбома. Я и Кейт обычно чередовались на сцене, и все это представление было более танцевальным, нежели театрализованным. С выходом второго альбома "Jilted" (Разлученные) все стало жестче, и выступление на сцене стало более полным. Каждый из нас превратился в индивидуальную личность на сцене, и здесь пришел театр: Кейт в смирительной рубашке, внутри стеклянного ящика или шара. Позже мы поняли, что нам это не нужно, что у нас отличное живое шоу без подобных драматических излишеств. Сейчас Кейт -неотразимый артист, ему уже не нужны разные фокусы.

Максим: "Poison" (Яд) впервые включил в себя стихи. Это прямо ничего не значит, но люди могут относиться к этим словам, как хотят. Это открыло новые возможности для группы, как для концертов, так и для записи.

Лирой: Выступление - самый сильный наркотик на Земле. Невероятно, но у меня ломки, если мы не выступаем несколько недель.

Максим: Когда за мной заезжает автобус, это здорово, потому что, когда мы приезжаем в аэропорт, я знаю, что нам предстоит веселое время. Как только начинается шоу, мы превращаемся в одно целое, состоящее из четырех человек. Внутри этого целого я чувствую себя в безопасности.

Лирой: Первый альбом "Experience" подытоживает тот период наших жизней, походы на рэйвы, вечеринки, все такое. Альбом похож на картину того времени, со всеми его составляющими - рифами на пианино, рэйверскими прибамбасами, все достаточно гимнообразно. "Jilted" был гораздо более мрачным, он явился прогрессом и продвинул нас далеко вперед. Он был более электронным, менее танцевальным, вводя больше гитары и рока в звучание группы. Следующий альбом - абсолютно другой, но в каждом из них есть упорство, эдакая резкость Prodigy и свой звук, это все время присутствует.

Максим: Перед концертом я ни о чем не думаю. Я держу разум пустым. Я даже не думаю о концерте, как будто бы я в своей комнате и не хочу, чтобы меня кто-либо отвлекал. Я лишь начинаю думать о концерте, когда мы идем из гримерки на сцену, но даже тогда я еще пустой. Когда нас представляют, я включаюсь и быстро концентрируюсь. У меня никогда не было страха сцены.

Максим: "Firestarter" был рискованной песней, до этого мы никогда не делали полностью вокальных песен, и Кейт раньше не пел. Вряд ли это можно назвать безопасным выбором. Мы могли бы переигрывать заново старые мелодии, но это - не для Prodigy. Мы любим рисковать.

Кейт: Все равно половину концерта я общался с толпой, так что это было естественным прогрессом. Я не думаю, что стихи являются частью самовыражения, хорошо если они правдивы для самого себя, но не в этом дело. Тексты просто звучат хорошо, быстро, дело больше в шуме, производимом мною, нежели в том, что я хочу сказать. Передача важней, чем послание. Введение вокала изменило мое комфортабельное состояние на сцене. Я говорил Лайаму, что все нормально, легко, но я все время обсирался, но шел на сцену, и это проходило. Я прыгал с парашютом незадолго до первых песен с вокалом, и перед прыжком было похожее чувство. "Что я здесь делаю?" - думал я в обоих случаях. Когда я впервые запел, это было похоже на прыжок с самолета. Потрясающе. Это не характер, это я сам, заводящийся от адреналина и потрясающей музыки. Мне нравится самовыражаться, и группа - хороший выход.

Лайам: Мы ехали в машине и слушали "Red Hot Chili Peppers", и Кейт сказал, что он с радостью попел бы, и две недели спустя он пел на "Firestarter". Как только я услышал тексты, я понял, что это было самообъяснение Кейта. Это новый элемент, серьезно расширяющий концертное шоу. Когда я слушаю наши старые записи, мне кое-что нравится, я понимаю, почему это тогда сработало, но я никогда такого больше не напишу. Возьмите "No Good (Start The Оапсе)"/"Плохо (Начинай танец)" - уто не клевый звук, он был таким тогда. Надо двигаться вперед. Я никогда не радовался второму альбому "Jilted". Все о нем много говорили, но я никогда не был рад. Пожалуй, мне нравилось песен шесть, но остальные нет. Потрясающими были "Poison", "Voodoo", "Break And Еntег"(Сломай и войди) и "Their Law"(Их закон). Только четыре потрясающих вещи на этом альбоме. Я знал, что "Вrеаthе"(Вдохни) и " Firestarter" -хорошие вещи. Они оказали огромное давление на меня, так же как и мой первый сингл "Charly", так же как и другие вещи. Странно, но я думаю, что именно это меня и заводит, по крайней мере частично. Что заводит меня еще сильнее - это то, что мы можем делать вещи, входящие в чарты, которые никто не мог бы услышать. У нас есть сила на произведение музыкального кусочка, который крут и полон анархии, и залезет в чарты, обосрав мэйнстрим. .'

Кейт: Я бы годами самовыражался телом, но вдруг появился шанс самовыражаться голосом.

Лайам: "Firestarter" получился так: Кейт услышал запись и сказал, что она злая, и он хочет под нее танцевать на сцене. Он сидел и вдруг сказал: "Я бы спел здесь." Мы записали голос в Лондоне, и я не могу описать чувства Кейта и меня, когда мы ехали домой, слушали запись раз за разом. Я понял, что это новое, что я добился чего-то.

Лайам: Мы отсутствовали год и должны были вернуться с чем-то важным, но новая танцевальная композиция ничего бы не изменила. Как мне кажется, "Firestarter" поднял всю английскую музыку на новый уровень. Это явилось поворотной точкой, экспериментом, ломающим границы панка и танцевальной музыки. Кейт изобрел себя заново, и это было новым для него. Вещь звучит, как будто бы она действительно реальна. Это определенный этап. Лайам: Что касается рок-н-ролла в рамках танцевальной музыки, я не думаю, что кто-либо делал что-то похожее до этого. Все было сделано вовремя.

Лирой: Мы сломаем Америку, мы были там каждый год в течение пяти лет. Мы сделаем это, потому что мы хороши, а если кто-то хорош, то в Штатах найдется достаточно людей, чтобы поднять это дело. Мы сделаем это... по-нашему.

Максим: То, чем я был вчера, делает меня тем же, чем я являюсь сегодня. А завтра...?

Кейт: За сценой Лайам или ест хлопья, или курит косяк. В конце концов, если я пугаю людей, пошли они накуй.

Лайам: Важно не зацикливаться в одном формате. Это случилось со мной в альбоме "Experience". Я зациклился на определенных звуках в рамках рэйва, специфических видах песен, и как результат получился одноразмерный альбом. Не хочу больше так делать.

Лайам: Когда впервые врываешься на музыкальную сцену, все очень наивны. Мне было только 19, когда это случилось с "Charly", и я попал на рэйв-сцену - кроме хип-хопа, я был слеп по отношению к чему-либо другому.

Лирой: Когда музыка отошла от более типичных танц-клавишных элементов, к более рок-н-ролльной, с гитарами и намеками на куплеты и припевы, это открыло группе новые горизонты. Во многом "Firestarter" представляет собой эту поворотную точку. С полной вокальной версией в особенности. Вещи Лайама весьма извращены, хотя он и занимается более принятыми формами.

Максим: С того дня, когда я впервые услышал музыку Лайама, я понял, что потенциал огромен, первая запись оказала большое воздействие, она была так оригинальна. Каждая новая вещь с тех пор - прогресс, отклонение, он делает обратное тому, что от него ожидают. Кейт: Иногда после трехчасового сна я злюсь, но редко огрызаюсь.

Лайам: Я прихожу и ухожу из студии спонтанно, я не сижу там по расписанию. Я ищу этот первоначальный драйв, будь он от ритма, звука, кольца, от чего угодно. Ничего не планируется, нет ничего преднамеренного.

Лайам: Поджигатель - внутри него, что-то есть глубоко внутри Кейта, что ведет его вперед.

Лирой: Максим отстаивается с возрастом, как хорошее вино. Он - мост между мной и Кейтом - когда он на сцене, он так театрален, у него командные достоинства, люди видят, что он контролирует микрофон.

Максим: Вся идея клипа "Breathe" для меня и Кейта была конфронтационна, нападая друг на друга, но без контакта. Этот замысел весьма схож с тем, как вещь выглядит на сцене - напряжение и энергия между нами электризует. Когда мы играем "Breathe", она выделяется. Это комбинация публики, звука, вещи. Невероятно. Мы пытались зафиксировать это на видео, но это очень сложно. Как и в случае с другими клипами, я представил, что исполняю вещь живьем, так ее лучше чувствуешь, но исполнение "Breathe" живьем в 10 раз более мощно и захватывающе.

Лайам: "Breathe" абсолютно отличается от "Firestarter". Я уже завершил песню, и они уже несколько концертов танцевали под нее. Потом Кейт вставил слова "Come play my game" в студии, так что мы записали и партию Максима. Я перемотал и ушел в другую комнату. Через 15 минут партии были разобраны и завершены.

Лайам: Музыкальный бизнес - ловушка, и поэтому я никогда не хотел вставать в нее двумя ногами. Я люблю стоять рядом и смеяться, поскольку, если ты прыгнешь в мэйнстрим, ты никогда не выберешься. Песни, подобные "Firestarter" врываются в мэйнстрим и крутят его, потом мы отходим обратно в подполье. Так лучше всего.