Вспомним прошлое. Rollover Studios , Лондон, март 2002 года. Лиам Хоулетт беспокойно бродит между двумя огромными динамиками, с немного опущенной головой, и непроизвольно хватается правой рукой за адамово яблоко. Он в глубокой задумчивости анализирует каждый нюанс в музыке. Каждые несколько минут он подбегает то к компьтеру, то к микшерам, эффекторам, сэмплерам, ко всему мудреному оборудованию современной студии, чтобы внести какие-то изменения, которые только сам создатель может услышать в стремительном потоке звука. Это трудоемкий процесс, который накладывает свой отпечаток. Очень часто Лиам уходит в соседнюю комнату, где пытается избавиться от своих тягостных мыслей на драм-машине.

Тем временем его телефон постоянно звонит. Рекорд-компания хочет знать подробности о новом трэке. Они хотят, чтобы он посмотрел их наброски по поводу будущего видео, и им нужно его согласие по поводу арт-оформления. А затем небольшая медиа кампания в поддержку выхода сингла.

После короткого отдыха, Хоулетт возвращается в гнетущую атмосферу студии и делает последние штрихи над трэком. Он кликает мышкой и финальная версия трэка взрывает динамики. Комната заполняется звуками оглушающих ударных, трешевых гитар, воющих синтезаторов и протяжным воем вокалиста, поющего о его любви к расслабляющему лекарству – рогипнолу. Волнение в комнате можно пощупать.

Эта картина знакома каждому музыканту, работающему над его последним синглом. Однако, для Хоулетта, этот процесс имел глубокий резонанс. Это будет абсолютно новая композиция для The Prodigy после их фантастически успешного альбома The Fat of The Land в 1997 году. Этот альбом стал альбомом номер 1 в 23 странах, включая Америку, достижение которое и не снилось даже самым успешным британским группам. Ни Spice Girls , ни Oasis , ни Robbie Williams , никто не мог заставить покупать свои альбомы в Америке в таких объемах!

Тем не менее, в студии совсем другая атмосфера. За поверхностным возбуждением лежит всеобщее понимание, что сингл представляет звук группы, которая толчется в ступе, а не делает прыжок, на который все надеются. Фактически, после пяти лет отсутствия записей, у The Prodigy ничего не получилось в плане развития.

Тот сингл, ‘ Baby ' s Got a Temper ' был подвержен сильной критике, какой обычно подвергается национальная футбольная сборная, и он показал, что даже самые преданные фаны были в изумлении. Несмотря на то, что сингл добрался до пятого места в британском хит-параде, говоря по правде, с ‘ Baby ' s Got a Temper ' The Prodigy спародировали сами себя.

В этом месяце, два года спустя после болезненного сингла, и спустя семь лет после The Fat of The Land , выходит следующий альбом группы Always Outnumbered , Never Outgunned . Приятно, что он знаменует собой возвращение к живости и захватывает дух, несмотря на то, что он выходит почти на год позже установленного срока и что своеобразие The Prodigy практически лишилось своего признания. За всеми пережевываемыми сплетнями о том, почему группа так долго ничего не создавала, типа «писательский ступор», «потерянная муза», «студийная усталость», лежит другая, более интересная запутанная история, глубоко задевающая способы создания популярной музыки, которая поднимает вопросы о том, как мы «видим» музыку через призму СМИ, и объясняет взрывную мощь громадного международного успеха.

The Prodigy вышли из андерграунда, из мира электронной танцевальной музыки и вклинились в глобальный мэйнстрим в 1996 году, когда выпустили свой ‘ Firestarter ' – наилучший пример 20-ого столетия оппозиции к поп-культуре. Первый показ черно-белого клипа вызвал волну негодования во многих кругах. На самом деле их задели слова песни и демонический вид певца (его пристальные сумасшедшие глаза, пьяная походка, ужасная прическа в виде чёрта), так что многие топовые таблоиды потребовали немедленно покончить с легионом таких «дьявольских поджигателей». Более того, когда ‘ Firestarter ' появился в передаче Top of the Pops , разъяренные родители звонили на BBC и жаловались, а Radio One отказалось крутить эту песню в дневном эфире. Вопрос поднимался даже в Парламенте. The Prodigy стали новыми Sex Pistols .

Но у поп-культуры есть привычка вырывать зубы повстанцам. Подумайте о том, как круговые движения тазом Элвиса Пресли были испорчены фригидными покачиваниями Cliff Richards ; как тупица Vyvyan из The Young Ones сделала панковский нигилизм ширпотребом. Соотвественно Кейт Флинт, этот любитель рогипнола с рожками черта, быстро нашел вдохновение для рекламы Lucozade , в которой один глоток превращал старого Кейта, выглядящего как покорный дед, в неистового ‘ twisted firestarter '. Флинт возмущенно протестовал против того, что люди могут подумать, что он одобряет напиток. То, что над его персоной стали смеяться, очевидно не было большой проблемой. Но к тому времени ‘ Firestarter ' закрепился в провинциальных караоке-барах, шок от группы и от их сингла испытали все, но он рассеялся. The Prodigy были на грани перевода их в разряд комичных групп.

Тем не менее, в их поведении прослеживается некая прозорливость, которая позволяла им находить выход из таких тупиковых ситуаций, и не только путем отказа от репетиций. Возьмем к примеру релиз такого же шокирующего сингла ‘ Smack My Bitch Up ' (1997), который даже поверхностно выглядит как ода женоненавистничеству. В этот раз не было на вокале «старого Вельзевула», а в видеоклипе не было группы, но был ловкий трюк с молодой женщиной и гедонистическим кутежом (наркотики, алкоголь, жестокость и лесбиянство: стандартный набор середины девяностых). Снова подняли вопрос в Парламенте, и была критика со стороны Beastie Boys и Moby . Тем временем, братва, диджеи, рокеры и рэйверы по всему миру упивались этим синглом и The Prodigy стали самыми большими в мире провокаторами.

Однако, т.к. концертные туры были постоянными, стало ясно, что единственными соперниками, которые могут поставить под угрозу почти недосягаемый статус группы, являются ее же участники. Постепенно элемент сюрприза, который являлся неотъемлемой частью их карьерной стратегии, исчез. На выступлениях, фронт мэны Кейт Флинт и Максим развлекались самопародированием, вставками бессмысленных изъезженных фраз посреди песен, танцами в идиотских костюмах (Флинт в костюме дядюшки Фестера на Reading фестивале в 1998 году, Максим в различного вида юбках). Набором The Prodigy стали глашатаи и костюмы.

И это возвращает нас назад к тому синглу, бредовому и шаблонному ‘ Baby ' s Got a Temper ', в котором The Prodigy проглотили целиком свое расхваливание и выставили себя карикатурой, также прискорбно как и в рекламе Lucozade . Слова песни могли быть навеяны реальными событиями из жизни определенного общества девушек, предлагающих Флинту сомнительные удовольствия от изнасилований после употребления наркотика, но финальная версия была лишь неловкой заметкой на утренних заголовок газет. В этот раз единственным шумом в Парламенте был звук позевываний членов Парламента. Мир изменился. А The Prodigy нет.

“Та запись неприятна мне” – признает Лиам сейчас. – “Фактически этот трэк точное описание нашей группы на тот момент. В то время мы очень мало и тяжело общались. Я предполагаю, что мы даже и не очень любили друг друга. Рекорд компания стояла за моей спиной, пытаясь что-нибудь выжать из меня, и я был словно подвешен, я знал, что нужен кто-то на вокал. Даже когда я заканчивал этот трэк, у меня было очень сложное отношение к нему”.

В течение следующих двух лет я часто беседовал с Хоулеттом на тему написания Always Outnumbered , Never Outgunned . На данный момент я знаю Лиама почти девять лет, первый раз я с ним встретился, когда писал о живых выступлениях The Prodigy для ныне исчезнувшей музыкальной газеты Melody Maker . Я нашел его не похожим на многих музыкантов, потому что ему нравится здоровая критика. Он уважает честность и не терпит звездных иллюзий. Он очень лояльный. На языке хип-хопа он любит, чтобы все было реально. И на всем протяжении периода, который наступил сразу же после выхода ‘ Baby ' s Got a Temper ', его беседы становились все более вялыми. Казалось, что энтузиазм в написании музыки покинул его.

Также как друг Хоулетта Alex Garland , ставший жертвой популярности своего дебютного романа «Пляж», так и сам Лиам, создатель песен The Prodigy – человек, который делал все – оказался в творческой тюрьме, созданной успехом ‘ Firestarter '. Композиция (и видеоклип) стали определяющими для публики и СМИ, выражая явление, которое старо как сам рок-н-ролл: группа не способна превзойти свой определяющий момент. Более того, The Prodigy страдало не только от возлагаемых ожиданий, но и от того, из-за чего разгораются почти все конфликты в мире рок-н-ролла – свобода разочарованного эго. Нетворческие члены группы захотели, чтобы им позволяли больше участвовать в процессе создания песен.

“Я думаю, что остальные были куда более разочарованы в 2000 году” – говорит Хоулетт. – “Все чего я хотел, это отрываться с моими друзьями и веселиться. Я не был заинтересован в написании новых песен ” .

В летописи популярной музыки есть много истории о группах, которые испытали коллапс, когда их настиг успех. Когда популярность срывает крышу, так долго-подавляемые противоречия выплескиваются, и вот уже участники группы общаются только через своих юристов. Ведь так много вещей из-за которых все это может начаться: традиционная разность в процентах прибыли (роялти) (композиторы и авторы слов получают гораздо больше, чем простые исполнители музыки); непомерное внимание СМИ к ведущему певцу; душевное состояние, подружки, то, что говорят и делают (или не делают) другие люди. Часто, единственный выход для разочарованных – это грозный соло проект.

Но в истории The Prodigy есть своя особая ирония, в свете своего успеха группа прошла через некоторые разногласия, через которые проходят многие группы. Однако The Prodigy никогда не были группой по своей сути, в традиционном смысле этого слова. Они не были группой тинэйджеров, которые собирались в гараже и переигрывали старые хиты на новый лад. И Хоулетт с товарищами никогда не был ни на каких прослушиваниях, устраиваемых каким-нибудь воротилой шоу-бизнеса, ищущего марионеток. The Prodigy были кучкой рэйверов, встретившихся на свободных, подпитанных химией вечеринках в конце 80х. Оригинальная идея была в том, что несколько из них будут танцевать под музыку на сцене, которую написал Лиам. За долго до того, как Флинт прорычал свою бессмертную зажигательную песнь, The Prodigy состояли из двух танцоров (Флинт и Лирой Торнхилл) , одного MC (Максим) и одного музыканта (Хоулетт). “Мы всех просто накололи, что мы группа” – смеется Хоулетт.

Но они одурачили не только публику. The Prodigy сами повелись на это. Они стали думать, чувствовать и действовать как «группа», по видимому потому, что они думали, что именно этого от них ждут, и они начали терпеть все междоусобные распри, приписываемые всем рок-группам старого стиля. Они пробовали дать больше творческой воли членам группы, которые не писали песни. Они даже провернули штуку с уходом (в апреле 2001 года творческое разочарование Лироя перешло все границы, и он пробует себя соло как Flightcrank ). И конечно же, они столкнулись с ситуацией тестостеронных перебранок в сияющем свете рамп, которые, без разницы как бы дружелюбно это не выглядело снаружи, являются традиционной стратегией мужского самоутверждения среди старых рокерских моржей (свидетельство – растущая агрессия и отчужденность Кейта и Максима за микрофонами на сцене). В конце концов, они также сделали свои сольные проекты. В 2000 году Максим представляет свою достойную уважения, но музыкально некорректную Hell ' s kitchen . Тем временем Кейт прижал свою голову, учится играть на гитаре и пишет несколько песен, в итоге собирая группу Flint .

И так как Лиам терпел этих рок-н-ролльных махинаторов, когда вся музыка – весь выходной продукт The Prodigy – всегда был его творением, его одного? Ответ находится где-то между его радостью того, что у него есть группа и его чувством лояльности (преданности).

Лояльность можно было проверить на группе Флинта. Хотя его группа в сумме не представляет собой ничего большего, чем средняя панковская группа, С Флинтом подписала контракт громаднейшая компания Interscope и альбом был подписан к релизу в то же самое время, что и Always Outnumbered , Never Outgunned , а именно середина прошлого года. Очень смешно. Может быть случайно, несмотря на заинтересованность, но альбом никогда не продавался в магазинах. Глава и опора Flint отступил, чтобы зализать свои раны.

Однако, конечно же, можно по-другому посмотреть на все эти мелкие конфронтации. Можно поспорить, что Кейт имеет право делать ставку на музыкальное будущее The Prodigy . В конце концов, это был его образ и его вокал, который пробурил группе дорогу в глобальный мэйнстрим. Всеми он воспринимается как неотъемлемая часть The Prodigy . Нравится это или нет, несмотря на то, что Кейт есть только на пяти трэках The Prodigy , он есть идол в современной поп-культуре. Более того, можно также поспорить, что у Максима тоже есть право на его кусок творческого пирога. Долгое время он позиционировался как фронт-мэн The Prodigy , он пел на концертах, его голос есть на некоторых студийных трэках, шумно приветствовался как публикой, так и критиками. Правда во всем этом то, что Максим и Флинт есть неотъемлемая часть The Prodigy для выступлений. Видение музыки всегда являлось областью Хоулетта. “Я никогда не планировал, что Кейт станет певцом” – говорит Хоулетт. – “Я даже не знал, может ли он вообще петь, пока он не попросил микрофон на ‘ Firestarter 'е. В The Prodigy всегда было так, что я делаю бит, а остальные делают свое дело на сцене. Почему это должно поменяться?”

Между августом 2002 и мартом 2003, когда работа над новым альбомом продолжалось, мы редко беседовали с Лиамом. На нескольких наших встречах я заметил, что Лиам пал духом. “Проблема в том, что все, что я сочиняю, звучит как я” – сказал он мне как-то. Затем, в 2003 году Лиам заявил, что он выбросил все новые трэки. Причем это было в меньшей степени результатом творческой раздражительности, а в большей - сигналом о том, что он переоткрыл в себе творческие силы. Это вылилось в то, что он покинул удушающие стены своей студии и начал писать музыку в своей спальне. Бинго! Он вернул процесс создания музыки The Prodigy в свое частное владение.

Новый альбом содержит в себе всю ту же брэндовую энергию The Prodigy , но на нем сильно присутствие женщин, причем сильно как никогда. Может быть это результа, что в 2002 году Лиам женился на Natalie Appleton ( ex - All Saint ), а в марте этого года у них родился мальчик Ace . Это предположение Лиам отрицает, однако спорно, что он «настолько эгоистичен», что, когда он сидит в студии, он не поддается влиянию жены. Тем не менее, на альбоме гораздо большего женского вокала – это и Ping Pong Bitches , дрянная девчонка-рэппер Princess Superstar и голливудская актриса – рокерша Juilette Lewis . Ни Кейта, ни Максима нет на альбоме. Тем не менее, они будут выступать на сцене.

“Я вернулся к тому, что я есть на самом деле, к тому, что я намеревался сделать” – говорит Лиам, обосновывая причину, по которой Максима и Флинта не должно быть на будущих записях The Prodigy . “Это я пишу мелодии, которые срывают крышу…Я не думаю о других людях”.

Это также успешная политика. Чуть ли не кулаками, Хоулетт переутвердил себя как музыкальный директор The Prodigy ; отстранил себя от пагубного сингла ‘ Baby ' s Got a Temper '; отделился отвсех соло-проектов (за исключением своего); показывая свою лояльность далекостоящим со-заговорщикам, обеспечил удержание титула лучшей живой группы. Это был пример проведения политики, которой был бы горд сам премьер-министр. И таким образом, создал себе пространство, в котором по его заявлению, он может трудиться наилучшим образом, новые записи он описывает как “чистый взгляд, без чего-либо разбавления”. Назовите это манипуляцией, назовите это умным – его решительность пробудило The Prodigy от сна, в которм они были более пяти лет.

The Prodigy , по заявлению Лиама, «еще живы» и начнут свой мировой тур в конце этого года, чтобы доказать это. Будет интересно, как Максим с его черным юмором и порой неуловимый Флинт ответят на вызов. (Стоит заметить, что Кейт Флинт недавно запустил еще один сторонний проект Clever Brains Fryin ').

“Перед релизом ‘ Baby ' s Got a Temper ' мы были в турне в Австралии” – вспоминает Лиам. – “Мы не видились и даже не разговаривали несколько месяцев, и я очень переживал как все будет. Самое забавное, что это был самый лучший наш тур. Тоже самое с этим альбомом. У нас могут быть некоторые проблемы, разногласия, но все уважают мои решения. У нас было собрание группы на днях и это было круто. Мы все в нетерпении, когда будем вновь играть в живую. Да и пусть на этом альбоме нет Кейта и Лиама, но этот альбом на 60% альбом The Prodigy и только на 40% альбом Лиама Хоулетта”.

Последний раз я видел Хоулетта в мае, когда он пригласил меня в особняк в Эссексе, который он шутя называет замком послушать целиком новый альбом. Это было первое прослушивание для журналиста. И я увидел абсолютно другого человека – не того, замученного во время сингла ‘ Baby ' s Got a Temper ' – ни какого напряжения, прошедший через борьбу за лидерство в группе, уверенный в себе музыкант, вернувший управление своей судьбой в собственные руки. “Этот альбом гораздо ценнее, чем еще один ‘ Firestarter ', - сказал он, когда утихла последняя песня с альбома ‘ Way It Is '. Он посмотрел на меня. – “Вы понимаете, о чем я говорю?” С этими словами он облокотился на диван, вытянул ноги и провел рукой по волосам. Его удовлетворение было хорошо видно.

Перевод: HotRider.