СКМ: В 1997 году был выпущен ваш альбом «The Fat of the Land», а потом… все затихло. Немного неожиданно для группы, которая совсем недавно покорила весь мир. Так почему вы пропали?
Л. Хоулетт: Я просто устал. После выхода «The Fat of the Land» мы два года ездили по всему миру с турами. В 1999 году я почувствовал, что пора остановится. Весь 2000 год я провел заряжаясь энергией. Я занимался сексом, спал, просыпался, начинал пить и так далее снова и снова. В конце концов, в 2001 я начал работу над новым альбомом. Но вид из окна моего дома в Эссеке был таким, что сконцентрироваться было на хрен невозможно. Я был полностью опустошен. Поэтому я все-таки переехал в Сток Ньюингтон, грязный район Лондона. По соседству там была квартира наркоторговца Хакни. С того дня время потекло своим размеренным ходом. Я работал за своим ноутбуком днями напролет, просматривая старые фильмы про Джеймса Бонда.
СКМ: Маленький вопрос – Шон Коннери или Роджер Мур?
Л. Хоулетт: Конечно, Роджер Мур. Это были воспоминания моего детства. У меня к ним такое отношение, потому что фильмы с Роджером Муром я смотрел когда еще рос маленьким. Наркотики уничтожили почти все мои воспоминания, поэтому я пытаюсь сохранить те, которые еще остались.
СКМ: Это звучит странно, когда ты говоришь о работе за ноутбуком – человек, который создавал звуки, пронизывающие насквозь человеческие тела, работает на маленьком компьютере в тихой комнате?
Л. Хоулетт: Да я сам удивляюсь. Я всегда следил за технологиями. Много лет я делал музыку на разбитых клавишах. Когда заработал достаточно денег, купил хорошие синтезаторы. А вскоре у меня было лучшее в мире оборудование. Однако, музыку писать легче не стало. Я поменял способ работы и стал делать музыку с использованием ноутбука. Целая студия покрылась слоем пыли. Теперь я прежде всего использую свою голову, чтобы создавать звуки.
СКМ: Наркотики оказали какое-либо влияние на написание нового альбома?
Л. Хоулетт: Я не принимаю никакой химии, чтобы изменить свой разум. Иногда я принимаю всякие штуки, чтобы работать более интенсивно. Наркотики могут раскрыть твой разум, но они также могу и закрыть его навсегда. Особенно не рекомендую экстази. Я пробовал писать музыку после принятия экстази. Все казалось идет классно. Но когда я услышал это по трезвому, оказалось получилось такое дерьмо…
СКМ: Твои сумасшедшие друзья – Кейт и Максим, с которыми ты записал предыдущий альбом, на новом альбоме не появляются. Ваша группа не распалась?
Л. Хоулетт: Нет конечно, Кейт и Максим появятся во время тура. Когда я начал писать новый материал, мы все собрались и я сказал: «Ребята, не обижайтесь, но на этом альбоме вам места не нашлось». Мне хотелось вернуться к тому началу, когда я делал музыку с использованием различных сэмплов, ударных и неизвестного вокала. Мне хотелось опять почувствовать свободу, и не думать о том, куда вставить голос фронт-мена.
СКМ: Да, кстати, раз уж мы говорим о фронт-мене – Кейт всегда вел себя на сцене как маньяк. Вы никогда не боялись, что он может устроить какой-нибудь погром, например, разбить оборудование?
Л. Хоулетт: Нет, но я вспоминаю одно выступление. Один парень под наркотиками запрыгнул на сцену и упал прямо на мои синтезаторы. Он погромил там всё. Я настолько разозлился, что даже поколотил его. Концерт пришлось остановить, а его вывела охрана.
СКМ: Ты помнишь каких-нибудь известных поклонников Prodigy.
Л. Хоулетт: Один раз после окончания нашего шоу к нам в гримерку пришла Памела Андерсон. Можешь поверить? В другой раз появились парни из ZZ Top. Я не могу понять, как наша музыка могла понравиться бородатым дядькам, играющим старый блюз-рок из Техаса.
СКМ: Ты записал саундтрек для фильма, но не простого фильма – для порно фильма «Uranus Experiment». Как это произошло?
Л. Хоулетт: Пару лет назад, после шоу MTV Music Awards я вместе с Робом из Massive Attack поехал на вечеринку Донателло Версаче. Там мы познакомились с парнем, который рассказал, что снял первый порно фильм в невесомости. Он хотел, чтобы я записал музыку к этому фильму. Он нанял специальный самолет, на котором актеры летали в верхние слои атмосферы. Они пробыли в невесомости 3 минуты, в это короткое время они могли заниматься сексом.
СКМ: Секс в невесомости отличается от секса на земле?
Л. Хоулетт: В общем нет. Как всегда (смеется).
СКМ: Музыканты из французской группы Air утверждают, что наилучший способ оценить песню (хорошая или плохая) – это попробовать заниматься сексом, слушая ее. У тебя есть способ оценить свою музыку?
Л. Хоулетт: Никогда не пробовал заниматься сексом и одновременно слушать свою музыку. Иногда, когда трек почти готов, я ставлю его своей 12-летней падчерице. Если она приходит в ужас или просто уходит, я понимаю – песня хорошая (смеется).
СКМ: Ты как-то контролируешь то, как музыка Prodigy используется?
Л. Хоулетт: Не совсем. Я очень огорчаюсь, когда люди ассоциируют нашу музыку с актами насилия или катастрофами. Например, когда на канале Discovery показывают сцену нападения акулы на человека или сцены из гражданских войн – почти всегда на фоне играет музыка Prodigy. Никто никогда не использовал нашу музыку в созидательных целях. А я бы хотел, чтобы меня так удивили. Мечтаю о мелодраме с музыкой Prodigy в качестве саундтрека (смеется).
Перевод: Minaton.
????????? ?? ??????? ????????
?????????: Место: ресторан «Сакура», Hanover st., Лондон, W 1
??????????: Беседа Лиама Хоулетта с DJ Ron Slomowicz
??????????: Беседа Лиама Хоулетта с DJ Ron Slomowicz